Разделы сайта
Свежие новости
По следам Брижит Бардо по провинции Малага
Как проходят понедельники в музее Пикассо в Барселоне
Полезные статьи
Приморская таможня конфисковала гель-лаки, ввезённые как бытовые вентиляторы
Что нужно знать о футбольных ставках
Sun of Egypt oyununda qazanmaq üçün ən yaxşı yollar
Отдых и оздоровление в термальных комплексах Тюменской области
«Это была одна из самых суровых тюрем Союза». История брестской следственной тюрьмы «Краснуха»
Через брестскую следственную тюрьму «Краснуху», которую построили в конце 30-х годов прошлого века, прошли представители самых разных политических течений. Поляки сажали сюда коммунистов. Коммунисты — антисоветчиков. Немцы — и тех, и других. За почти 20 лет в холодных камерах «Краснухи» побывали десятки тысяч человек. Одних узников «перепрошили» под идеологические требования новой власти и выпустили, другие бежали, третьих расстреляли, четвертые покончили с собой, не выдержав допросов и пыток. В 1956 году «Краснуху» закрыли и передали промышленникам. Камеры перестроили в кабинеты, тюремные блоки — в цеха, карцеры и помещения для расстрелов стали складами… Сейчас за толстыми стенами «Краснухи» работают швеи, а по подвалам иногда водят туристов.
Здание бывшей брестской следственной тюрьмы соседствует с действующим СИЗО № 7. Оба комплекса находятся на четной стороне улицы Карла Маркса сразу за Свято-Симеоновским кафедральным собором. Напротив них один за другим стоят жилые многоэтажки. Летом местная детвора сбегается на лужайку перед комнатой приема передач, чтобы погонять на траве в футбол.
Бывшая следственная тюрьма от нынешнего изолятора отделена высокой бетонной стеной с колючей проволокой. За 80 лет «Краснуха» внешне практически не изменилась: все то же грозное Т-образное здание из красного кирпича с толстыми стенами и черными металлическими обрубками спиленных решеток, которые закрывали окна.
«В карцере было холодно и зимой, и летом»
Следственную тюрьму в Бресте построили еще в период межвоенной Польши. На то время улица Карла Маркса называлась Зигмунтовской. Строительство начали в 1937-м и за два года закончили. В пятиэтажном здании насчитывалось 130 общих камер, 39 «одиночек», 26 карцеров и две камеры смертников.
— Тюрьму в народе называли «Краснухой» из-за красной облицовочной плитки. Это был огромный комплекс. Кроме камер с заключенными здесь располагались хозяйственные помещения, баня, корпус для администрации, работал клуб физической подготовки, — рассказывает брестский краевед Иван Чайчиц, который в 2017 году провел по «Краснухе» первую экскурсию.
Тюрьма строилась по французскому проекту. В центре тюремных блоков были огражденные перилами пролеты, а камеры располагались по бокам.
— Так надзиратели могли с третьего этажа видеть, что происходит на первом, — поясняет краевед.
Карцер находился в цокольном этаже. Это была узкая комнатка с крошечным окном, бетонным цилиндром вместо стула и отхожим ведром. Нары крепились к стене. Днем они должны были быть подняты.
— В карцере было холодно и зимой, и летом. Возле входной двери в карцер размещался вентиль отопления. Если заключенный бунтовал, надзиратель его перекрывал. После этого температура в карцере начинала падать и человек, который там находился, быстро замерзал, — объясняет Иван Чайчиц.
Тюрьму окружал забор, по периметру стояли четыре вышки для охраны тюремного комплекса. Одна из них находилась в юго-западном углу, там, где сейчас располагается фирменный магазин нынешнего владельца исторического здания — швейной фабрики «Динамо».
— Это была одна из самых суровых тюрем Союза, — говорит Иван Чайчиц. — Такой вывод можно сделать из воспоминаний людей, прошедших через эти стены, и свидетельств тюремного врача, которая жила в доме недалеко от тюрьмы. Ее довольно часто вызывали, чтобы оказать помощь заключенным. Она говорила, что заключенные нередко прибивали гениталии к полу — таким образом выступали против произвола администрации.
«Практически все „политические“ узники брестской тюрьмы были реабилитированы»
В «Краснуху» отправляли как уголовников, так и «политических». При этом у каждой власти были свои идеологические враги. Межвоенная Польша боролась с представителями компартии Западной Белоруссии. В 1939 году, когда Брест отошел Советам, в тюрьму отправляли уже участников антисоветского движения. Задержания происходили массово.
— В Брестской тюрьме оказались многие участники митинга 15 июня 1940 года у здания синагоги (ныне кинотеатр «Беларусь». — Прим. TUT.BY). Там собрались несколько сотен евреев-беженцев, которые держали транспаранты с надписью «Верните нас на родину!». Это посчитали «антисоветской деятельностью» и «нарушением паспортного режима». В целом ряде уголовных дел перечень противоправных деяний дополнен фразами «нелегальный переход границы, дезорганизация производства, незаконное проживание в приграничной местности, уклонение от получения советского паспорта». Дело в том, что участниками митинга стали евреи, бежавшие в 1939 году из западных воеводств Польши. Они массово отказывались получать советские паспорта. Через две недели после задержания их осудили и отправили в трудовые лагеря на сроки от пяти до восьми лет, — объясняет краевед.
К июню 1940 года «Краснуха» была переполнена. Согласно журналу НКВД, здесь содержалось 3807 человек — на 1200 больше, чем предусматривал проект. Был среди них и ныне покойный первый белорусский кардинал Казимир Свёнтек, которого за шпионаж приговорили к высшей мере наказания. В своих воспоминаниях он рассказывал, что из окна своей камеры видел реку Мухавец.
— В то время в Бресте власть менялась часто. Сначала польская сменилась на немецкую, потом немецкая на советскую. При БССР под арест были взяты большинство активистов политических партий — от польских демократов до местных сионистов. По Бресту и окрестностям арестовали около 1200 человек. Практически все такие дела рассматривали суды-тройки. Позже практически все «политические» узники брестской тюрьмы были реабилитированы, — говорит Иван Чайчиц.
«Занялись пьянкой и приветствием вступления германских фашистских войск»
В 1941 году город заняли немцы. Как проходила оборона тюрьмы, нам известно из докладной записки тогдашнего начальника «Краснухи» Шафаростова:
«22 июня в 4.00 начался артобстрел города с немецкой территории. Одновременно с этим в городе появились самолеты и началась бомбежка с воздуха. Зажигательными бомбами подожжены: административный корпус, общежитие, склады, клуб. Корпус тюрьмы был пробит артснарядом. Начальник тюрьмы пришел в тюрьму, собрал личный состав, связался с начальником отдела НКВД, который дал распоряжение организовать оборону, обещав выслать подкрепление и оружие. Через несколько минут с двух сторон тюрьмы показались цепи немецких солдат, которые начали обстреливать тюрьму из пулеметов».
Шафаростов сдержать наступление не смог. Видя неравные силы, он послал связного в отдел НКВД, но там уже никого не было — и начальник тюрьмы дал приказ отступить.
Когда советская администрация оставила тюрьму, некоторым заключенным удалось выбраться на свободу. Очевидец тех событий, секретарь Брестского райкома комсомола Федор Ромма в своих воспоминаниях описал этот эпизод так:
«Часов в семь утра по улице Белостокской (ныне Советских Пограничников. — Прим. TUT.BY) проходили вырвавшиеся из тюрьмы заключенные. Часть заключенных проходила с оружием, совершали грабеж городских магазинов и складов, занялись пьянкой и приветствием вступления германских фашистских войск в город: „Да здравствует освободитель Гитлер“ и так далее».
Позже немцы их всех переловили. Какое-то время беглецы провели в лагере военнопленных под Бялой Подляской, а затем их этапировали обратно в «Краснуху».
Большинство заключенных, которые выбрались на свободу, постарались убежать из города и спрятаться, чтобы новая администрация не вернула их в тюрьму. Но, например, у бывшего полковника русской императорской армии Ермолова были другие планы. Выбравшись из «Краснухи», он забежал в здание, где до прихода немцев располагалось НКВД.
— Как мы помним из воспоминаний Шафаростова, к тому времени там никого не было. Но при этом не все бумаги успели сжечь или забрать с собой. Ермолов собрал все, что осталось, в мешок, а потом отнес в СД (от нем. Sisherheitsdienst, служба безопасности. — TUT.BY). Там были документы, архив и списки сотрудников НКВД из местных жителей, — пояснил Иван Чайчиц.
Немцы тепло приняли Ермолова. Экс-заключенный выявлял подпольщиков, готовил и внедрял в партизанские отряды провокаторов и агентов СД. Погиб Ермолов в бою с частями Красной Армии в Австрии, писала газета «Брестский курьер».
Смену администрации в тюрьме застал и Казимир Свёнтек. К тому моменту он уже несколько месяцев сидел в камере смертников и ждал расстрела.
— Когда все бежали, он остался в камере. Там его и нашли немцы. Они Свёнтека отпустили. В «Краснухе» сидел также ксендз Станислав Лазарь. Первый раз его туда отправили немцы за то, что он преподавал детям польский язык. В оккупированном Бресте официальными языками были немецкий и украинский. Польский был запрещен. Второй раз Станислав Лазарь попал в «Краснуху» уже при советской власти — за тунеядство, критику колхозов и недонесение о существовании польской подпольной организации. Из Бреста его отправили в лагеря. Он выжил и вернулся в Брест, где служил до самой смерти. Им, можно сказать, еще повезло. Многих ксендзов расстреляли, — рассказывает Иван Чайчиц.
Казимира Свёнтека постигла похожая судьба. После освобождения Беларуси его повторно задержали и отправили на 10 лет каторжных работ в лагеря ГУЛАГа. Отбыв срок, он приехал в Пинск, где продолжил служить церкви.
Немцы также отпустили из «Краснухи» пастора Баптистской церкви Луку Декуть-Малея. Его вместе с семьей арестовали за два дня до начала Великой Отечественной войны. Жену и детей отправили в Сибирь, а Луку Николаевича посадили в тюрьму. В конце июня его освободили.
— До 1944 года он оставался служителем церкви, а при возвращении фронта в 1944 году Лука Николаевич ушел на Запад, — поясняет краевед.
До своей смерти в 1955 году Лука Декуть-Малей был проповедником и окружным пресвитером в Гданьске.
«Пол в камере для расстрелов был засыпан светлым речным песком»
При немцах тюрьма также была заполнена под завязку. Многие узники были членами советского и польского подполья.
— Среди заключенных была и фармацевт Галина Аржанова, которая приехала в Брест в 1940 году. За два года войны она сумела переправить партизанским отрядам медикаментов на 40 тысяч советских рублей. В октябре 1943 года ее задержало гестапо. Галину держали в одиночной камере № 23. Ее 26 раз выводили на допросы и били, требуя сообщить координаты подпольщиков. Она успела передать на свободу несколько записок и просила, чтобы ей передали яд. В последнем письме она написала только три слова: «уходите в лес». В декабре ее повесили прямо во дворе Брестской тюрьмы. Ее труп висел четыре дня, — рассказывает краевед.
Еще одна узница «Краснухи» 17-летняя Вера Кравцова до задержания руководила брестской антифашистской группой. Вместе с подругой Валей Бубновой она организовывала побеги военнопленных. Два прошли удачно, а во время третьего семь беглецов попали в плен. Они рассказали немцам, кто им помог выбраться наружу, и девушку задержали.
Из «Краснухи» Вера отправляла письма своей маме. В своем последнем письме она написала: «Мама, мне была очная ставка с ребятами. Немцы им обещали сохранить жизнь, пусть они живут, а я умру. Мама, не плачьте… Я не одинока. Я никого не выдам. Не хочу пачкать честь нашего комсомола. Жалко твоих переживаний. … Мама, сохрани мои фотокарточки, они будут тебе помогать. Нас Родина не забудет, вспомнят товарищи. Прощайте, мама и сестра Надя…».
После жестоких пыток Вера Кравцова была расстреляна в ночь с 22 на 23 июня 1943 года во дворе брестской тюрьмы.
Чаще всего смертные приговоры немцы приводили в исполнение на цокольном этаже тюрьмы. Заключенному в камере связывали сзади руки, выводили по лестнице в подвал, заводили в камеру без окон, били по ногам и стреляли в затылок.
— Пол в камере для расстрелов был засыпан светлым речным песком с Мухавца — так проще было убирать кровь. Затем тела грузили в транспорт и вывозили на место захоронения, — объясняет краевед.
«Убитых здесь более тысячи»
В 1956 году тюрьму закрыли. По легенде, через Брест в Европу ехала Екатерина Фурцева, которая в то время была первым секретарем Московского городского комитета КПСС. Пока в вагонах поезда меняли колесные пары с широкой советской колеи на узкую европейскую, она вышла погулять по Бресту и наткнулась на «Краснуху».
— Тюрьма в центре города ей не понравилась. Брест ведь был воротами в Советский Союз. Так что тюрьму она рекомендовала закрыть, — объясняет Иван Чайчиц.
Три года спустя в «Краснухе» уже размещались фабрика детских игрушек, обувной цех, комбинат бытового обслуживания и швейный цех «Индпошиводежда». В 1971 году здание передали всесоюзному физкультурно-спортивному обществу «Динамо».
Сейчас в бывшей тюрьме располагается белорусско-итальянское предприятие «Динамо Програм Брест». Интерьер переделали под нужды легпрома. Общие камеры объединили в просторные цеха, одиночки переделали в кабинеты, а часть помещений цокольного этажа освободили и организовали тюремный музей.
В 2019 году здесь провели молебны по погибшим узникам.
— Подсчитать точное количество убитых в Брестской тюрьме никто не возьмется. В период нацистской оккупации к смертной казни приговаривали часто, приговор в исполнение приводили быстро, а учет палачи не вели, — вздыхает Иван Чайчиц. — Все было просто: забрали, пытали, убили. И так по кругу. Есть случаи, когда здесь убивали и детей. Поэтому точное количество убитых назвать сложно. Возле Брестского электромеханического завода есть памятная табличка о том, что там похоронены в числе прочих узники бывшей тюрьмы. По воспоминаниям очевидцев, туда действительно свозили казненных и тех, кто покончил жизнь самоубийством в «Краснухе». Но есть ведь и другие места захоронений. Можно сказать лишь, что убитых здесь более тысячи. А сколько судеб здесь было сломано…
Использование материала в полном объеме разрешено только медиаресурсам, заключившим с TUT.BY партнерское соглашение. За информацией обращайтесь на nn@tutby.com