Разделы сайта
Свежие новости
По следам Брижит Бардо по провинции Малага
Как проходят понедельники в музее Пикассо в Барселоне
Полезные статьи
Гражданство Испании: затерянные нюансы процесса
Недорогие номера в сети мини отелей SkyHome в Киеве
Инвестирование в недвижимость за границей: выгодные возможности
Автомобильные перевозки грузов по России: быстро и качественно
В 38 лет поступила в Институт моды и работает c Vogue. История Чачи из Нью-Йорка
Есть категория дам, которых называют «женщины-девушки». Их отличает не только внешность (выглядят значительно моложе своего возраста), но и самоощущение, азарт к жизни, стремление быть в движении. Таких барышень немало в Нью-Йорке, где свобода выбора и самовыражения дает женщинам возможность жить так, как хочется им самим, а не как ожидает от них общество. С одной из них автор LADY.TUT.BY Алиса Ксеневич, проживающая в США, познакомит вас сегодня.
Чача (настоящее имя — Соня Зутик) родилась в Австралии, в семье итальянских иммигрантов. Родители хотели, чтобы девушка связала свою жизнь с бухгалтерским учетом, но Чачу интересовали театр, танцы и мода. Шить девушку научила ее итальянская бабушка, и хоть Чача не разговаривала по-итальянски, а бабушка — по-английски, они прекрасно понимали друг друга в процессе работы.
— Бабушка была модницей и создавала шикарные наряды для себя и моей мамы, — рассказывает Чача. — Все думали, что моя мама — очень богатая женщина, ведь выглядела она именно так. Мы общались через шитье — бабушка передавала мне свое мастерство, показывала, как что делать. Я думаю, что залог качества изделий из Италии в том, что здесь поддерживается связь поколений. Это очень гордая культура. Мы гордимся тем, что делаем, и делаем свое дело со страстью. Процесс кройки и шитья требует большой щепетильности. Допустишь ошибку в расчетах, и вещь не ляжет как надо. Это надо действительно любить и получать от процесса удовольствие.
После школы Чача не стала поступать на экономический факультет, что обострило отношения с родителями. Чтобы не зависеть от них материально, девушка начала зарабатывать фотографией и танцами. Ее второй семьей стала команда, в составе которой она выступала на танцевальных баттлах и в ночных клубах Мельбурна. Участники команды придумывали себе прозвища. Так Соня стала Чачей и больше не возвращалась к имени, данному ей при рождении.
— Это было сумасшедшее время! Мы танцевали хип-хоп, контемпорари, джаз, крутили веера, обручи… Я шила концертные костюмы себе и своей команде. Постепенно вышла на уровень работы с австралийскими селебрити. Продолжала заниматься фотографией — мне нравились проекты с перевоплощением, когда нужно было наряжать людей во что-то необычное. Моим кумиром в фотографии была Энни Лейбовиц. Я следила за ее работами и не могла даже предположить, что однажды буду работать у нее на фотосетах как дизайнер, шить наряды для выходов на красную дорожку, — рассказывает она.
В 32 года Чача выиграла гринкарту и, несмотря на то, что в США у нее не было друзей и родственников, легко согласилась на глобальную перемену.
— К этому времени клубная культура Мельбурна «выдохлась», замедлилась. Старые места закрывались, новые были не для смелых творческих проектов. У меня был выбор — остаться в привычной среде и наблюдать этот упадок или уехать в Нью-Йорк и попробовать реализоваться там. В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе я бывала до этого — брала танцевальные мастер-классы, участвовала в шоу. Я понимала, что моих сбережений хватит на пару месяцев жизни в Нью-Йорке — не больше. Поэтому, прилетев туда, сразу принялась искать работу.
Первым работодателем Чачи стал небольшой австралийский бренд, с которым она сотрудничала на родине. Прежние заслуги девушки не имели веса в Нью-Йорке. Ее опыт работы с австралийскими знаменитостями мог впечатлить разве что австралийцев. Ей пришлось заново создавать себе имя и репутацию.
— Денег отчаянно не хватало. В какой-то момент я взяла паузу в фешен-индустрии, потому что это очень демотивирует — ты работаешь так много, так тяжело, а тебе почти ничего не платят, и на эти деньги просто нереально прожить. Я ушла работать официанткой в камеди-клуб. Думала, временно, но индустрия меня засосала. Несколько лет проработала официанткой в ночных клубах. Было много веселья, знакомств, приключений… Но в какой-то момент я поняла, что не реализую свое призвание и что в Нью-Йорк я летела не для того, чтобы разносить коктейли и тусоваться в компаниях актеров разговорного жанра.
В 38 лет поступила в престижный Нью-Йоркский Институт модных технологий на специальность «фешен-дизайн».
— Это было одно из лучших решений в моей жизни! Образование — самый верный способ прокачать самооценку, освежить знания, а вместе с ними жизнь. Оказалось, что я знаю гораздо больше остальных студентов и обгоняю их в мастерстве. Помогала сокурсникам шить и кроить. Когда пользуешься авторитетом у большой группы людей, это положительно сказывается на самооценке. Школа была хорошим временем для обретения уверенности в себе. Плюс целительная сила нахождения в творческой среде. Постепенно вернулась в модную индустрию, работала закройщицей для лейбла Tome. Это была суперкреативная тусовка. Свободное падение в творчество после структурированной системы образования. Я начала работать с различными студиями, модными журналами типа Vogue и GQ. В портфолио появились работы для знаменитых клиентов.
Как создаются модные обложки: «В пять утра уже на ногах, домой возвращаюсь за полночь»
В настоящее время Чача — член команды журнала Vogue, MET Gala, работает на фотосетах Энни Лейбовиц. Она также работает с журналами GQ magazine, V magazine, брендами Louis Vuitton, Dolce Gabbana, Tom Ford. Подгоняет наряды, которые присылают модные дома для съемок, под размеры моделей и селебритиз, именуемых «талантами».
— Попробую объяснить, в чем заключается моя работа. Бренды присылают в редакцию журнала Vogue одежду из последних коллекций. Креативный директор, стилист и фотограф выбирают из них несколько луков для съемки. Примерок с селебритиз никто не делает. Нам присылают их мерки, мы находим модель с такими же параметрами. Подгоняем под ее фигуру наряды. Причем вещь обычно приходит с плеча модели, которая ходила в ней по подиуму, а мне необходимо сделать так, чтобы она налезла на кого-то, кто носит одежду на несколько размеров больше. При этом не должен пострадать дизайн. Когда «талант» примеряет наряд на сете, я вношу финальные коррективы.
Делать это нужно очень быстро. Иногда у тебя есть только пять минут на примерку, и потом, может быть, 45 минут — час на то, чтобы его перешить, подогнать под фигуры «таланта». Поэтому ты должна быть в фокусе и напоминать себе, что ты это можешь сделать и что это легко. Мне помогает следующий трюк: я представляю, что это мой собственный наряд и что я перешиваю его для себя, и тогда это снимает тревогу за результат. Повторяю себе: «Я делала и более сложные вещи, я справлялась и с более сложными заказами». Это придает уверенности.
Фотосеты могут длиться несколько часов или дней. В пять утра я уже на ногах, а возвращаюсь домой за полночь. Благо, за членами команды присылают транспорт, так что на сет мы прибываем вовремя. Сет — это, по сути, секретный объект. Не разрешается пользоваться телефонами, фотографировать… Для нас заказывается кейтеринг, чтобы ничто не отвлекало от творческого процесса. Если кадры с сета несанкционированно попадают в Сеть, человек, опубликовавший их у себя на странице, увольняется с «волчьим билетом». Глянец — это магия, фантазия. Никто не должен знать, как она создается.
— Тяжело работать с селебритиз?
— Часть моей работы заключается в том, чтобы располагать к себе людей. У всех есть комплексы по поводу тела — что-то, чего мы стесняемся, не хотим показывать, скрываем с помощью одежды. Когда я подгоняю вещи под фигуры селебритиз, то понимаю, что они открываются мне с уязвимой стороны. Поэтому делаю свое дело быстро, профессионально и без лишних слов.
— Многим из знаменитостей приписывают дурной, стервозный характер…
— Задумайтесь, а как бы вы вели себя, если бы ваша жизнь состояла из сплошных перемещений — перелетов, съемок, встреч, интервью? Если бы у вас не было достаточно времени для сна, восстановления? У них нет свободы просто выйти на улицу без того, чтобы к ним кто-нибудь не пристал. Быть знаменитым на весь мир — тяжелая работа, и я не думаю, что большинство из нас понимают это. У меня — честно — никогда не было проблем ни с одной из знаменитостей, с которыми я работала. Канье Уэст, Ким Кардашьян, Эмили Ратаковски, Адриана Лима, Эшли Грэм, Ариана Гранде… Всех и не упомнишь. Разумеется, не все таланты являются на сет в приподнятом настроении. Если они грубят, я смотрю на это философски. У человека может быть плохой день. Индустрия предъявляет к ним массу требований, зачастую они живут по жесткому расписанию, от которого не могут отступать. По сути, они часть большой машины, которая не останавливается. Есть еще и момент взаимодействия энергий. Люди все время их касаются — укладывают им волосы, наносят макияж, подкалывают на них наряд булавками… Это отбирает их энергию, нарушает границы. Поэтому, когда они могут контролировать доступ к своему телу, они это делают. Выдерживают дистанцию, закрываются, почти не разговаривают. В этом смысле очень интересно наблюдать за Дженнифер Лопес. Кто-то видит в ней стерву, я же вижу человека, предельно сфокусированного на своей работе. Она очень строга, это так. Но при этом и очень профессиональна.
«Каждый день бегаю по 6−8 км»
Когда я познакомилась с Чачей, то думала, ей лет 35. Прокачанные руки, четкая линия подбородка, белозубая улыбка, озорной взгляд. Прибавьте к этому австралийский акцент, прекрасное чувство стиля и спутника лет 27. Долгое время не могла поверить в то, что ей 47 лет.
— Как ты умудряешься так молодо выглядеть?
— Все просто. Бегаю 6−8 км каждый день. Обязательно растягиваюсь до и после пробежки. Занимаюсь дома с гантелями (взяла несколько частных уроков, чтобы запомнить движения и усвоить технику). Ну и ментальность. Во мне сидит игривый Питер Пен, который не хочет взрослеть. Большинство моих друзей значительно младше меня. Так как-то само получается, что нас тянет друг к другу. В индустрии моды работает много молодых людей, а друзей я, как правило, завожу через работу. Я убеждена, что любая творческая работа сохраняет дух молодым. Ну, и не буду лукавить — я провела большую работу над собой. Ты заметила, мы с тобой все время возвращаемся к теме самооценки, веры в себя? Нас привлекают уверенные в себе люди. Мы не замечаем каких-то нюансов в их внешности, потому что нас манит их энергетика, шарм. У меня всегда были проблемы с самооценкой. Очень помог коуч, но даже если у вас нет денег на психологов, сейчас столько литературы в открытом доступе — найдите время хотя бы на чтение. Когда ты не уверен в себе, ты сдерживаешь себя, тянешь себя назад и отказываешься от возможности двигаться вперед и добиваться успеха. У меня ушло много времени на то, чтобы перестать воспринимать собственные ошибки как провал и лузерство. Я дала себе установку: «Прошлое не властно надо мной. Я не являюсь заложником ошибок прошлого, своих страхов и сомнений». Успех — это то, что мы привлекаем тем, чем мы становимся. Если хочешь изменить что-то в жизни, придется поменяться самой.
— Ты, насколько мне известно, всегда встречаешься с мужчинами моложе себя и не собираешься менять этот паттерн?
— Я свободная женщина, и меня устраивает это статус, поскольку основное внимание я уделяю творчеству, работе. Что касается отношений с мужчинами моложе себя… Мне нравятся молодые парни, потому что у меня самой много энергии. Я не готова снижать темп. Я их привлекаю, а они привлекают меня. Мой бывший муж был моложе меня на 6 лет. Многие подруги моего возраста и старше встречаются с мужчинами, которые на 10−12 лет младше них, и, что интересно, это работает! Думаю, женщине стоит с самого начала определиться, чего она хочет от отношений с молодым партнером. Спросить, чего хочет он. Чтобы не было больно в будущем. Я не дискриминирую мужчин исходя из их возраста. Возможно, я однажды влюблюсь в кого-то из своей возрастной категории.
— А с Нью-Йорком у тебя какие отношения?
— Отношения любви/ненависти. Когда живешь тут достаточно долго, сложно представить свою жизнь где-либо еще, потому что ни один город мира не сравнится с Нью-Йорком. Развлечения на любой вкус и кошелек, бесподобная уличная мода, музыкальная сцена… То, что делает этот город великим — люди, которые съезжаются сюда со всего мира. Это особый склад людей с очень выраженными амбициями. Никто не приезжает в NY, чтобы выйти замуж и родить троих детей. Сюда приезжают, чтобы воплощать мечты, стартапы, проекты. У меня никогда не было таких возможностей в Австралии. Здесь я чувствую себя живой. Ты много чем жертвуешь здесь, но учишься не сдаваться. Иногда меня это пугает. Как будто я сама себя приговорила и никогда не решусь отсюда уехать. С другой стороны, и в самом Нью-Йорке можно замедлиться, если переехать, например, из Манхэттена в Бруклин. Я жила на Манхэттене 10 лет, и это было прекрасно, но когда я переехала в Бруклин, то наслаждаюсь этим намного больше. Мне нравится возвращаться домой на тихую улицу, усаженную деревьями.
— Когда ты в последний раз хохотала?
— Когда подгоняла костюм для Марка Руффало для церемонии вручения Оскаров. Он учил меня, как делать идеальную улыбку для камеры, ТВ. Итак, чтобы добиться идеальной улыбки, ты должен прислонить средний и указательный пальцы ко рту так, чтобы они касались зубов, потом растянуть пальцы в разные стороны, и — вуаля! — у тебя прекрасная улыбка. Спасибо, Марк, такой ценный совет! Работает!