Разделы сайта
Свежие новости
По следам Брижит Бардо по провинции Малага
Как проходят понедельники в музее Пикассо в Барселоне
Полезные статьи
Гражданство Испании: затерянные нюансы процесса
Недорогие номера в сети мини отелей SkyHome в Киеве
Инвестирование в недвижимость за границей: выгодные возможности
Автомобильные перевозки грузов по России: быстро и качественно
«Здесь ты как будто попадаешь в книгу Стивена Кинга». Денис Дудинский и Катерина Раецкая о Монголии
Какие ассоциации возникают у вас, когда вы слышите слово «Монголия»? Правильно, никаких.
(Ну, ок — «татаро-монгольское иго», и да простят нас интеллектуалы.)
Так было и у героев нашего текста. Но они любят открывать новое — и для себя, и для читателей LADY. Поэтому если вы хотите узнать, что же там — в этой неизведанной Монголии, но при этом совершенно точно не собираетесь туда ехать, этот текст для вас. Кто знает, может, вы и передумаете — насчет поездки-то.
Справка:
Денис Дудинский — телеведущий («Беларусь 1») и учредитель международного туристического агентства «ФарЭвей», солист группы DaVinci.
Катерина Раецкая — TV/event-продюсер, PR-менеджер, солистка группы DaVinci.
«Монголия сама по себе — одна сплошная достопримечательность»
Денис делится: Монголия никогда не входила в его личный топ интересных стран, а потому идея познакомиться с ней возникла спонтанно. Когда выяснилось, что виза для этого путешествия не нужна и есть удобные перелеты из Москвы, было решено: пора ехать.
— В Монголии нет достопримечательностей, — говорит Денис. И тут же добавляет: — Монголия сама по себе — одна сплошная достопримечательность.
Ее площадь в 8 раз больше, чем Беларуси. Население — 3 миллиона, и полтора из них живут в столице — городе Улан-Батор. А остальные полтора миллиона…
— Рассеяны по степям! — продолжает Катерина. — И таких бескрайних просторов мы не видели никогда. В этом путешествии мой личный дзен наступил во время поездки на лошадях. Вокруг нет ничего, что может помешать, поэтому ты отпускаешь лошадь — и можешь лететь куда угодно, на любой скорости.
Ты все видишь — и тебе не страшно. Лошадь все видит — и ей не страшно. И поэтому ничего не отвлекает тебя от того, что видишь вокруг.
Почему-то именно в Монголии особенно остро чувствуешь, как течет время и как меняется природа с заходом солнца. Я-то думала, что самое яркое соприкосновение с природой уже случилось со мной в Коста-Рике: когда бежишь по дороге тропического леса, как в рекламе Nike. (Улыбается.) Но Монголия поразила меня сильнее… Ты просто не можешь насмотреться и надышаться тем, что вокруг. Глаза к такому изобилию оттенков не привыкли. У нас же как? Летом все зеленое, зимой — белое. А в Монголии — вся палитра существующих на свете цветов и совершенно особенный солнечный свет.
Те, кто ехал с нами, путешествуют не первый раз. И все мы взрослые люди, циники… Но каждый просто зависал от этих пейзажей. Да что там… Я сама как-то, глазея по сторонам, провалилась в болото по середину крупа лошади. (Смеется.)
— Да, если хотите настоящего приключения, путешествия с полным отсутствием туристической инфраструктуры, Монголия — это то, что нужно, — подтверждает Денис. — Она не дает соскучиться, картинка вокруг все время меняется. Заходишь в юрту на закате, а на небе — пожар, все — алое. Не помню, чтобы хоть где-то в мире я видел такие удивительные рассветы и закаты. Монголии на них выдали максимум красок. (Улыбается.)
А когда просыпаешься и выходишь из юрты — попадаешь в какой-то Сайлент Хилл или любую из книг Стивена Кинга. Туман на твоих глазах стекается в долину, как густейшее молоко. Ты погружаешься в него, и он настолько плотный, что не видно ничего вокруг. Слышишь звуки — вот переговариваются люди из нашей группы, вот мимо прошел як или лошадь — но увидеть их невозможно.
— И это даже не про «о, как красиво!». Красивое было и в прошлых поездках, — добавляет Катерина. — Это совершенно другое: природа показывает тебе, что все в ее руках. Ты подчиняешься тому, что с ней происходит, и начинаешь жить в том ритме, что она задает.
Это замедляет тебя, а со временем дает чувство покоя и смирения. Ты начинаешь понимать, почему монголы так мало суетятся, так мало разговаривают… Ни одного лишнего слова или движения.
Даже их младенцы не кричат и не буянят. Если пару раз пискнет — это, считай, уже истерика. Дети постарше могут поиграть в догонялки или в прятки, похлопать в ладоши, но никаких криков, никаких драк.
Все они с самого детства очень достойные, самодостаточные люди. Видимо, это кочевая жизнь научила их сохранять спокойствие и рассчитывать только на себя.
«Монголы сделают все, чтобы хотя бы понять, чего ты хочешь»
Крупных городов в Монголии немного и, как признаются наши герои, — делать там нечего. Ну, разве что заглянуть в столичный музей динозавров (именно в Монголии были найдены яйца динозавров и гнездо с умершими протоцератопсами) или в музей буддийского искусства — эту религию исповедует около 50% населения страны.
— При этом, за пределами столицы, в юртах местных жителей ты не видишь буддийских символов и каких-либо атрибутов веры, — рассказывает Денис. — Конечно, есть местные верования, шаманизм… Но, мне кажется, монголы прекрасно понимают: чтобы твое стадо давало приплод, чтобы у тебя было молоко, мясо и шерсть — нужно просто очень много работать. Иначе никакой Будда, никакие идолы и природные силы тебе не помогут. Мне кажется, что Монголия — это все же страна атеистов.
— Скорее реалистов и фаталистов, — добавляет Катерина. — И это проявляется во всем. Если в Латинской Америке тебе всегда пытаются рассказать что-то увлекательное, где-то приукрасить реальность, где-то — нафантазировать, то тут — все очень конкретно. Если они сказали, что «мы будем ехать до места ночлега 40 минут» — совершенно точно все так и будет.
Кстати, ночевали путешественники в юртах. Найти их помогли проводники. Денис и Катерина спрашивали у них, как местные узнают, что сейчас приедет группа из Беларуси? Ответ проводников был такой: «Они просто всегда должны быть готовы вас принять».
— Мне кажется, даже если показать местным говорящего верблюда или инопланетянина, они не сильно удивятся. Так что наше появление тем более не вызывало у них эмоций, — делится Денис. — При этом, конечно, видно было, что они к нам присматриваются. И что мы вызываем чуть больше интереса, чем, допустим, туристы-азиаты. Европейцы добираются сюда редко, хотя за время в пути мы встретили итальянца и француженку. Они путешествовали по одиночке, сели — и поехали сами по себе через всю Монголию…
— Француженка Элиз для меня героиня, — делится Катя. — Она жила в традиционных, хозяйских юртах, а это для сильных духом — с их бытом, запахами и выпотрошенной тушей ягненка, подвешенной под потолком.
Возможно, мы казались местным чересчур щепетильными, но они не показывали это. И старались обеспечить нам хотя бы минимальный, в их понимании, комфорт. В монголах есть какое-то безусловное восточное уважение к гостю, внимательность и ненавязчивость. Они сделают все, чтобы хотя бы понять, чего ты хочешь. Например, ради нас «ограбили», кажется, полдеревни, чтобы выдать что-то вроде подушек и одеял. Хотя такие пожелания совершенно точно казались им странными.
Или вот наши проводники заметили, что я не ем мясные блюда. И приносили мне тарелку со словами: «Катя, специально для тебя, без мяса». Это было трогательно, потому что они скрупулезно выбирали куски баранины или козлятины из гарнира, чтобы я могла поесть.
А еще мы до сих пор вспоминаем одну семью, в которой останавливались на ночлег. В 6.30, без каких-либо просьб с нашей стороны, пришла хозяйка с дровами и растопила печь. Дело в том, что днем в Монголии + 30, а вечером — до + 5. За ночь все остывает, и под утро действительно очень холодно.
Но вот — приходит человек и заботится о тебе. А после еще приносит термос с горячей водой, чтобы ты мог умыться.
И при этом понимаешь, что все это происходит на каком-то краю вселенной… Даже непонятно, где ты…
— В нигде, — подсказывает Денис.
— Точно. И при этом люди так к тебе относятся. Хотя такое отношение было не везде, в бедных семьях все гораздо проще.
Впрочем, бедные они только в нашем понимании. Поскольку им всего достаточно и большего не надо. Монголы — кочевые люди, и чем меньше вещей — тем лучше. Видно, что как только похолодает, они сорвутся с этого места — и уйдут отсюда.
Монголы минимум 4 раза в год переезжают с места на место, а детей школьного возраста сажают на автобус в сентябре — и отправляют учиться в интернат. Только по весне, в мае, они возвращаются в семьи и помогают родителям в хозяйстве: можно увидеть, как семилетний парнишка заскакивает на коня — и гонит стадо яков… Нам сложно это принять, но такие здесь законы жизни.
«В какой-то момент ты всерьез задаешься вопросом: «Интересно, нас снесет с горы или нет?»
Эти законы путешественники успели изучить и принять, потому что проехали всю Монголию — с юга до севера. И за время поездки поняли: то, что мы называем «претерпевать и лишаться» — это просто жизнь без излишеств.
— Мы видели все: пустыню Гоби, Алтайские горы и прекраснейшие каньоны, где практически весь год, за исключением августа, лежит снег… — рассказывает Денис. — Чтобы ехать дальше, в какой-то момент нам пришлось пересесть из комфортабельных бусов в УАЗы-«буханки». Ну, потому что другая машина просто не проедет там, где заканчивается даже то, что ты считал проселочной дорогой.
По ощущениям, ты едешь по полю, а навигатор не переставая требует: «Разворачивайтесь, разворачивайтесь».
Но сопровождающие непреклонны: они знают, когда нужно ехать, а где — сделать остановку. У них очень сильная связь с природой, поэтому они могут категорично сказать: «Если сейчас начнется ливень — дальше мы не поедем». И никакие уговоры из серии «ну, может быть, быстренько проскочим?» не работают.
Обязательная остановка и в том случае, если кто-то стоит на дороге. В Монголии есть железное правило: остановиться и спросить, какая нужна помощь. Если что-то сломалось — починить это. Все понимают: когда ты встал на дороге за 200−300 км от ближайшего поселка, у тебя нет никаких шансов отсюда выбраться.
Благодаря знаниям и опыту проводников путешественники доехали до самого севера Монголии и сделали остановку у озера Хубсгул.
— Там мы оставили и буханки, потому что проехать не могли даже они, — говорит Денис. — Сели на лошадей — и через тайгу поехали к семьям оленеводов.
— Надо понимать, что такое это «через тайгу», — объясняет Катерина. — То по краю обрыва едешь, то в болото упадешь, то ель зацепишь — это невозможно описать… Но вдруг — выезжаешь на склон, обросший черничными кустами. И тебе навстречу выходят два оленя — белый и коричневый. Конечно, у всех такая детская реакция, искренний восторг! (Смеется.)
— Я очень хотел увидеть оленей, с этими их черными мордочками, белыми грудками и бархатными рогами, — продолжает Денис. — Так хотел, что даже взял специальную пижаму и шапку, на которых олени нарисованы. Хотел прийти к ним при параде.
— Первые пять минут боишься подойти, — делится Катерина. — Кажется, что «существо» с такими рогами должно быть серьезной личностью. Не просто ж так они ему даны — надо обязательно кого-нибудь на них насадить и сделать бифштекс.
А тут Денис, слышу, кричит: «Катя, иди сюда гладить оленей!» И я, конечно, пошла. (Улыбается.)
Оказывается, олени сами подходят, чтобы их почесали и погладили. У них такие прекрасные носы! И очень смешные мордочки: что-то между собачкой и коровой.
Обнимаешь кого-то из них, а другой уже бодает тебя в бок — мол, и меня тоже почеши. И ты уже не можешь отойти от них.
А еще они хрюкают, и это чудесно. Всю ночь ты спишь, как будто в окружении поросят. Лежишь и чувствуешь, что тебе в бок, через палатку, тычется чья-то морда. А потом под тобой начинаются раскопки рогами — и ты понимаешь, что эта хрюша-олень решила тут отужинать: вокруг тебя растет то, что нужно добыть из-под твоей палатки.
Кстати, в палатке ночевала Катерина, а Денис — в традиционном монгольском типи. По сути, это конструкция из нескольких палок, которые обмотаны чем придется — брезентом, целлофаном, тряпками. Внизу — голая земля, на которой в лучшем случае лежит шкура или тряпка, сверху — дырка, в которую льется дождь.
Кстати, именно это и произошло: ботинки, спальники, рюкзаки — за ночь все было залило водой. Но путешественники отнеслись к этому философски:
— Такую ночь стоило пережить, потому что это было настоящим приключением, — говорит Катерина. — Штормовой ветер налетел внезапно. Ты видишь, как от его порывов шелестят на горе кусты черники, задувает пламя костра, а палатку трясет так, что в какой-то момент ты всерьез задаешься вопросом: «Интересно, нас снесет с горы или нет?»
Конечно, тем, кто ночевал в типи, было еще хуже. Но после этой ночи мы сделали вывод: дискомфорт, который мы испытываем в поездках, скорее социальный. Вот кто-то рядом ноет — и тебе надо поныть. А так… Если ты лежишь в своих прекрасных мокрых ботинках у буржуйки, а буржуйка эта еще и греет — у тебя все в порядке.
Катерина признается: переоценка приоритетов происходит во время каждой экспедиции, но в Монголии она особенно остро почувствовала, как мало ей нужно для жизни:
— Помню, когда вылетали из Минска, все спрашивали: «А постельное белье же в юрте будет?» Денис смеялся.
И мы поняли почему: по факту ты ложишься прямо на деревянный настил, в лучшем случае — на него накинут покрывало. Сначала было непривычно, а в конце поездки один из наших товарищей клал под голову ботинки вместо подушки. Альтернативный вариант: рюкзак, который до этого валялся в пыли и болтался на крупе лошади.
А можешь лечь спать просто в спальнике, на траве — и, несмотря на холодную ночь, останешься вполне себе жива. (Улыбается.)
Да и если нечего есть — тоже переживешь. В какой-то момент я окончательно отказалась сотрудничать с козлятиной, поэтому осталась без еды на весь день. Ну, ничего страшного. Главное: вечером зажечь газовую конфорку, вскипятить воды и выпить всем вместе чая. Для нас это стало традицией за время поездки и давало ощущение тепла, уюта и дома.
В любой экспедиции есть вещи и привычки, от которых ты отказываешься на время пути, но в конце концов, приехав в туристический городок, снова к ним возвращаешься.
Тут же, на протяжении всего путешествия, ты живешь так же, как местные — и понимаешь, что, если отбросить свои страхи и заморочки, эта жизнь тебе подходит.
— В таких поездках ты учишься говорить с другими — вербально и невербально. И слушать себя, — соглашается Денис. — Внимательно слушать: а что тебе сейчас говорит душа, чем она отзывается? В какой-то момент ты отпускаешь ее, как ту лошадь в степи, и позволяешь бежать свободно. Отпускаешь свое внутреннее «я», свой мозг, свое тело. И ничего страшного не происходит.
— Ну, как не происходит, — смеется Катерина. — Мы как-то услышали рев с горы и сначала испугались. А оказалось, просто стоит на скале человек, взрослый, адекватный, и кричит себе во весь голос. Спрашиваем: «Ты чего?» — «Не могу остановиться», — объясняет. Так и звучит, видимо, крик полноты жизни.